«Ями Шибаи» — это сборник коротких мрачных сказок, рассказанных в духе старинного японского уличного театра камисибай. Каждый раз, когда солнце садится, загадочный Рассказчик зовет зрителей словами: «Подойдите ближе... Начинается театр теней». В его историях оживают городские
«Ями Шибаи» — это цикл коротких зарисовок, созданных в духе старинного японского искусства камисибаи, где истории оживают через бумажные фигурки. В пятом выпуске перед зрителем разворачиваются судьбы женщин — жертв, демонов, призраков и чудовищ. Каждая из них ведёт свою игру,
Существует сайт, который открывается лишь в полночь. Его называют «Адская переписка». Легенда гласит: если ввести в строку браузера имя человека, которого ты ненавидишь, за ним явится Адская Девочка и утащит его в преисподнюю. Её имя — Ай Энма. Но за такую услугу придётся
«Ями Шибаи» — это цикл коротких мрачных историй, рассказанных в духе старинного японского театра камисибай, где повествование оживает через бумажные силуэты. В густом лесу, где ветви скрипят под порывами ветра, возникает таинственный Рассказчик. На этот раз он готов поделиться
На живописном полуострове Идзу, куда застенчивая Футаба Оки перебралась в прошлом семестре вместе со своей старенькой "Веспой", начались долгожданные летние каникулы. За это время девушка нашла себе компанию, записалась в школьный кружок и в полной мере ощутила солёный
Этот сборник анимационных короткометражек переносит зрителя в мрачные миры, созданные Дзюндзи Ито. Каждая история — это причудливый коктейль из тревожных образов и неожиданных поворотов, где обыденность плавно перетекает в кошмар. Визуальный стиль передаёт фирменную атмосферу
Сорао Камикоси, обычная студентка университета, столкнулась с Торико Нисиной в потустороннем мире после того, как едва не погибла, увидев нечто необъяснимое. С этого момента её размеренная жизнь перевернулась. Вместе с Торико она оказалась втянута в странный мир, где реальность
Окутанный мрачными образами лунного календаря, повествователь делится леденящими душу историями, пропитанными ощущением безысходности. Слушатели этих рассказов оказываются в ловушке экзистенциального ужаса, из которого, возможно, уже не смогут выбраться. Каждая история словно
На безлюдной улице, среди серых теней прохожих, застыл одинокий рассказчик. Его лицо искажено вечной усмешкой, словно он знает что-то, чего не видят другие. Он медленно приподнимает завесу повседневности, обнажая жуткую правду, спрятанную за привычными деталями. Обыденность
На покинутой детской площадке, где когда-то звенели голоса и смех, теперь царит тишина. Здесь, среди знакомых качелей и горок, рассказчик снова делится своими леденящими душу историями. Место, которое раньше было наполнено радостью, теперь становится сценой для жутких
В тихом прибрежном городке Куросаки стоит ничем не примечательный жилой комплекс, где живёт Кими — девчонка, привыкшая к тому, что удача обходит её стороной. Но на этот раз её ждёт не просто очередная полоса невезения: в стенах её дома начинают разворачиваться события, от
Каждая короткая серия переносит зрителя в атмосферу старинных японских уличных представлений камисибай. В одной из историй юная героиня мучается от повторяющихся ночных кошмаров, где за ней гонится некий тёмный силуэт. Отчаявшись, она идёт к гадалке, надеясь разгадать тайну этих
Некоторые люди притягивают взгляды, другие — удачу или поклонников, но Кэйтаро Гэнтога обладает куда более необычным даром: к нему словно магнитом тянутся призраки. Два года назад это обернулось трагедией — пострадал не только он сам, но и его друг, оказавшийся не в том месте не
В центре этой мрачной истории – Дзюндзи Ито, человек, чьё имя давно стало синонимом жанра ужасов. Его постановки неизменно вызывают ажиотаж, заставляя зрителей переживать целую гамму чувств – от лёгкого трепета до леденящего душу страха. На протяжении двух десятилетий он
Обыденность скрывает в себе нечто большее — странное, необъяснимое, то, что большинство предпочитает игнорировать. Люди спешат по своим делам, объясняя необычные явления усталостью, обманом или просто отказываясь верить в то, что выходит за границы привычного. Но Сумирэко Огава,